Отменить все антироссийские санкции, введенные США, потребовал президент Владимир Путин в обмен на продление соглашения об утилизации оружейного плутония. Кроме того – компенсировать России ущерб от санкций и ее собственных контрсанкций (см. статью на стр. 01). «[Экономика], к сожалению, отрезана и от иностранных источников финансирования, и от целого ряда иностранных поставщиков, которые давали заказы нашим производителям», – посетовал накануне в интервью «Первому каналу» премьер Дмитрий Медведев.
США, ЕС и ряд других стран ввели санкции в отношении России в 2014 г. из-за присоединения Крыма и вооруженного конфликта в Донбассе. Сначала санкции касались отдельных лиц, затем – госбанков, нефтекомпаний, компаний оборонного сектора, производителей электроники. Санкции ограничили финансирование и доступ к передовым технологиям. Санкции введены также в отношении Крыма и Севастополя: эмбарго на ввоз произведенных там товаров и запрет на все виды предпринимательского сотрудничества (торгового, финансового, туристического). В ответ Россия в августе 2014 г. запретила импорт продовольствия из стран, которые ввели санкции.
Из-за финансовых санкций Россия со второй половины 2014 по 2017 г. недополучает $280 млрд притока капитала, потери чистого притока – $160–170 млрд, в том числе прямых инвестиций – $85 млрд, посчитали Евсей Гурвич и Илья Прилепский из Экономической экспертной группы (ЭЭГ). Влияние санкций не только прямое: фактически они коснулись всех российских компаний и банков. Сокращение прямых иностранных инвестиций, снижение возможностей для займов, уменьшение притока капитала на рынок госдолга увеличивают эффект санкций примерно втрое, посчитали Гурвич и Прилепский. В 2015 г. прямые инвестиции в Россию сократились в сравнении с 2013 г. на порядок – до $6,5 млрд против $70 млрд.
Санкции затрагивают и реальный сектор экономики и домохозяйства. «Самым важным каналом [влияния санкций] стало резкое усиление неопределенности в экономике и политике, что влияет на принятие решений экономическими агентами как внутри страны, так и по отношению к России за рубежом», – описывали механизм министр экономического развития Алексей Улюкаев и ректор РАНХиГС Владимир Мау. Рост неопределенности, отмечают они, ведет к торможению потребления, ускорению инфляции. Из-за неуверенности предприятий в будущих объемах сбыта, а также из-за роста стоимости кредитования падают инвестиции. Ограничения на экспорт технологий сокращают производительность, а в ряде отраслей зависимость от импорта критична, описывали Улюкаев и Мау последствия этих санкций, затрудняясь оценить их масштаб.
Весь список
Соглашение может быть возобновлено при возвращении инфраструктуры и контингента США в других странах НАТО к состоянию на 13 апреля 2000 г., отказе США от «недружественной политики в отношении России», принятии США плана необратимой утилизации плутония, отмене закона Магнитского и положений акта о поддержке свободы Украины, отмене антироссийских санкций, компенсации ущерба России от санкций, а также от ее «вынужденных контрсанкций».
По оценке экспертов ЦБ, санкции тормозят ВВП на 0,5–0,6 п. п. в год, экспертов ЭЭГ – на 0,4–0,6 п. п. Влияние санкций было усилено еще одним шоком – падением цены нефти. Два шока усиливают друг друга: совокупные потери роста экономики в 2014–2017 гг. составляют в среднем 2,1 п. п. в год.
Влияние суммарного эффекта санкций и контрсанкций МВФ оценивал в 1–1,5 п. п. роста ВВП в год. Под действие первой волны продовольственного эмбарго попал импорт на $9,1 млрд (по структуре 2013 г.), посчитал Аналитический центр при правительстве. Это более 20% продовольственного импорта и 3% годового потребления продовольствия. На отдельных рынках попавшая под эмбарго продукция занимала значительную долю: импорт рыбы в 2015 г. сократился на 66%, сыров и сливочного масла – на 40%. Это вызвало рост цен. По оценке Минэкономразвития, за два года действия продовольственного эмбарго цены на продовольствие выросли более чем на 30%, опередив инфляцию в 1,2 раза. Импортозамещение пока сопровождается ростом цен и оплачивается потребителем, сообщала в экономической части своей предвыборной программы возглавляемая премьером «Единая Россия».
«Можно наличными, конечно», – иронизирует Гурвич в ответ на вопрос, как можно компенсировать потери от санкций и контрсанкций. Но даже определить, что подлежит компенсации, не очень легко, рассуждает он: «Как определить ущерб от снижения частных инвестиций, например, не очень понятно. Как и то, есть ли такой суд, который мог бы оценить ущерб от потерь ВВП». Способы начать компенсировать потери – не в экономике, а в политическом решении самой России, считает Наталья Акиндинова из ЦР ВШЭ: «Нужно как минимум уйти из Донбасса». Процесс восстановления доверия долгий, но его можно обеспечить демонстрацией предсказуемой политики и договороспособности, заключает она: «Невозможно все отыграть назад, но можно пойти вперед»